Третьей волны не будет. Не будет? Что происходит в России и в мире с эпидемией

26 min readFeb 20, 2021

Мы тут в очередной раз победили эпидемию. В России, в Москве, в Петербурге, в регионах — везде.

Пандемия отступает, ситуация стабилизируется, и можно снимать ограничения — так заявил в конце января Путин. Ему вторит Мурашко: недавно он заявил, что коронавирус отступает, новые случаи снизились на 30%, а происходит это благодаря вакцинации. Эпидемия отступает и в Москве, поэтому большинство ограничений можно снимать — так утверждает Собянин, а заммэра Ефимов обещает в ближайшие месяцы возвращение к обычной жизни. Так считают и главы десятков других российских регионов, а Роспотребнадзор обещает отказ от масок уже в этом году. Удмуртия и Чечня уже даже попробовали отменить масочный режим. «Первый канал» по несколько раз на день рапортует о наращивании темпов вакцинации и о снятии ограничений в регионах — при этом не забывает рассказывать, какая сложная ситуация с ковидом в Европе и какие там разворачиваются «войны вакцин».

Наконец-то победа?

Одну победу мы уже прожили — ещё в июне. В то время, как врачам и пациентам вручали медали за победу над коронавирусом, а россиян готовили к голосованию по поправкам в Конституцию, регионы только накрывала настоящая эпидемия — и статистика её не заметила. И ясно, что все официальные спады, как и подъёмы, могут означать что угодно: возможно, отражения реального тренда, а возможно — просто политическую волю.

Но с другой стороны, нынешний спад — это не политическое решение. Он реален. Более двух месяцев в России заметный спад заболеваемости, который произошёл на фоне естественной иммунизации после высокой осенней волны, и этот спад подкрепили длинные новогодние выходные, школьные каникулы, ограничения контактов — бытовых и деловых.

Это видно и по госпитализациям, и по личным свидетельствам, и по косвенным признакам вроде специфических ковидных поисковых запросов.

→ ПАРАД СМЯГЧЕНИЯ МЕР

Госпитализации падают: на начало февраля в стране было свободно больше трети коечного фонда. Это уже меньше 170 тысяч занятых коек — вернулись к показателям середины октября, за январь снижение — на четверть. Десятки регионов прямо сейчас сокращают коечный фонд и возвращают диспансеризацию и плановую медпомощь.

В Москве свободно 70% коечного фонда — до этого с сентября по январь стабильно было свободно не более 30%. Массово закрываются ковидные койки. Обратно перепрофилируются больницы, которые осенью забрали под ковид, прекратился приём в трёх корпусах госпиталя в Сокольниках, а в Коммунарке, Крылатском и в АТЦ «Москва» уменьшили число ковидных коек. Весь январь и февраль продолжается спад госпитализаций: каждую неделю — на 10−15% меньше. В конце декабря среднесуточно госпитализировали по 1800 человек, в середине января — по 1400, сегодня — по 750. Это уровень начала июня. Тренд обнадёживающий, но пока далеко до летних минимумов:

Серьёзное снижение в Москве видно и по статистике от главврачей ковидных больниц. В Коммунарке неделю назад было 500 госпитализированных, это уровень начала сентября — накануне высокого подъёма; за неделю госпитализированных стало 725 (уровень конца сентября) — очевидно, это происходит на фоне закрытия других госпиталей, а доля пациентов в реанимациях ещё неделю назад достигала 34%. За полтора месяца госпитализированных стало вдвое меньше (без учёта тех, кого перевели). То же происходит и в других ковидариях. В «Вороновском» на 30 декабря лежало 535 пациентов, теперь — 264, а спад прекратился ещё с конца января. ГКБ №15, судя по стремительной выписке сотен пациентов за последние дни и отсутствию поступлений, готовят к перепрофилированию — самый большой ковидный госпиталь, проработавший в первого дня, возвращается к обычному профилю. Впервые за эпидемию. За неделю до этого здесь лечилось порядка 800 человек, из них 22% в реанимации (против прежних 13−14%), загрузка стационара составляла 60%. Сильное снижение — с конца декабря.

Есть и свидетельства из первых рук. Рената Петросян, главврач сети клиник «Чайка», в конце января отмечала снижение доли положительных тестов на антиген с 15 до 8% — и даже случались дни, когда положительных результатов вовсе не было. За январь и половину февраля в «Чайке» положительны уже 6,59% — снижение почти в 2,5 раза. Ту же тенденцию отмечает и инфекционист крупного московского медцентра. Есть также личные свидетельства, полученные в частных разговорах: так, есть инсайд из лабораторной сети «Хеликс», где за последние недели сильно упал спрос на ПЦР и вырос спрос на тесты на антитела. Косвенно это подтверждается увеличением срока анализа на антитела на S-белок от Diasorin — если прежде «Хеликс» делал этот анализ за день, то теперь за трое суток — впрочем, здесь влияет ещё и разгоняющаяся вакцинация. Снижение спроса на ПЦР и рост спроса на антитела подтверждает источник ещё в одной лаборатории. А фельдшеры скорой в специализированных чатах в Телеграме делятся тем, что впервые за много месяцев можно вздохнуть спокойно — вызовов стало сильно меньше.

Есть сигналы и из других регионов: например, в Петербурге также снизилось число госпитализаций. В середине декабря госпитализировали по 6000 человек в неделю, в середине января — уже 4000, за прошлую неделю — 2400. Свободно уже 43% ковидных коек, по сравнению с декабрём улучшения радикальные: если полтора-два месяца назад в городе практически не было свободных коек, то сейчас стали сокращать коечный фонд. Вместе с тем, на этой неделе спад госпитализаций прекратился и даже начался небольшой рост: понедельник−пятница показали прирост к прошлой неделе на 8,2%. «Расширены показания к стационарному лечению», — успокаивают петербургские чиновники: госпитализировать стали более лёгких больных, отсюда и рост. Правда, рост «в основном, за счёт пациентов от 70»:

Тем не менее, с коечным фондом ситуация улучшается не только в Москве и Петербурге. Это происходит повсюду.

Это происходит в крупных регионах: в Москве и Подмосковье, в Петербурге и Ленобласти, в Свердловской и в Челябинской областях. Это происходит в регионах небольших: например, в ЕАО и в Хакасии. Это происходит повсеместно: от Калининграда до Хабаровска и от Мурманска до Чечни.

И, пока у нас спад, регионы соревнуются в отмене ограничений, а губернаторы и карманные вирусологи — в щедрости обещаний.

В Подмосковье сняли почти все ограничения, кроме массовых мероприятий. В Москве обещают снять все ограничения к маю, Петербург заявлял про конец февраля. Удмуртия и вовсе решилась на снятие почти всех ограничений и отмену масочного режима, следом за ней и Чечня — правда, после поднявшегося шума обе республики передумали. О снятии ограничений говорят в Волгоградской области и в Югре. В Коми вернули спортивные мероприятия в закрытых помещениях (правда, с ограничением в 30% заполненных трибун). Ослабляют ограничения в Вологодской области: спортивные мероприятия здесь проходят при 50% заполненных трибун, снимается большинство ограничений для общепита, отменяется требование дистанционки для 30% сотрудников. В Новосибирской области и вовсе увеличили вместимость театров, кинотеатров, концертных залов и площадок до 80% зрителей. В Омской области зрители вернулись на спортивные мероприятия, заполняемость залов увеличили до 75%, открыли детские развлекательные центры и разрешили барам, ресторанам и клубам работать ночами.

Если прошлой весной, когда эпидемия только начиналась, у нас был парад ограничений, то теперь — парад смягчения всех мер. Прежние меры не собирается поддерживать никто. Регионы повсеместно сворачивают ковидные койки, дети вернулись в школы, бизнес оживает, и снимаются ограничения даже для групп риска.

Другой сигнал — это заметное снижение числа специфических поисковых запросов, связанных с болезнью: здесь ключевые запросы тоже показывают честный спад.

→ КОВИДНЫЕ ПОИСКОВЫЕ ЗАПРОСЫ: ДВА МЕСЯЦА СПАДА

Ещё осенью я не раз утверждал, что именно запросы, связанные с потерей обоняния и вкуса, показывают самую сильную корреляцию с реальной заболеваемостью, госпитализациями и смертностью. Именно эти запросы сильнее всего снизились за прошедшие 3,5 месяца. Я рассматриваю группу из 23 «обонятельных» запросов в разных формулировках (от «исчезло обоняние» до «пропал нюх» и «не чувствую запахи») — она достигла пика в начале ноября, с того момента непрерывно и быстро снижается — и сегодня вернулась к уровню мая-июня. Но есть проблема.

Дальше — много подробностей о поисковых запросах, разбор разных групп запросов и попытка разобраться, когда на самом деле в России произошёл пик заболеваемости. Если история про запросы малоинтересна, можно перепрыгнуть к разделу «Снижается не только Россия». Подробно о методе поисковых запросов я не раз писал — например, здесь или здесь.

Проблема: за последние месяцы корреляция «обонятельных» запросов с реальной заболеваемостью сильно ослабла. Это происходит не только в Яндексе: Google Trends фиксирует ту же динамику, поэтому вопрос об искажении данных здесь не стоит. Совпадает даже относительная популярность запросов: пик и там, и там пришёлся на конец октября-начало ноября, а за прошлую неделю и в Гугле, и в Яндексе обонятельные запросы снизились до 17% от пика — это уровень 20−26 апреля.

Ослабление корреляции происходит не только в России. То же самое и в Великобритании, в Германии, в бразильском Манаусе, где вторая волна значительно выше и серьёзнее первой, весенней.

Почему так выходит и отчего именно «обонятельные» запросы потеряли свою предсказательную силу — у меня есть предположения, но об этом в другой раз. Сейчас важнее другое: по-видимому, «обонятельные» запросы теперь хуже отражают реальную заболеваемость.

Это не значит, что запросы с обонянием теперь необходимо выкинуть и больше никогда к ним не возвращаться — общую динамику они по-прежнему отражают. Но похоже, эти запросы теперь преувеличивают масштабы спадов и преуменьшают высоту подъёмов. По-прежнему немало стран, где запросы по-прежнему сильно коррелируют с заболеваемостью (например, Франция, Италия, Бельгия, Швейцария, Швеция, США, Иран, ЮАР, Аргентина). Но для России теперь особенно важно смотреть на другие запросы. И они есть.

И везде — сильный спад.

Течение болезни. 27 запросов, которые отражают интерес людей к протеканию болезни, поведению при ковиде и к прогнозам при разных сценариях. Это запросы вида «ковид по дням», «лечение коронавируса по дням», «коронавирус при беременности 1 триместр», «положительный тест на коронавирус что делать» и пр. Это группа наиболее специфичных запросов, наряду с «обонятельными» — и динамика здесь очень схожая, за одним исключением: такие запросы разошлись с «обонятельными» в конце ноября, и с того момента стали снижаться медленнее, весь декабрь держались на стабильно высоком уровне 85−87% от пика (тогда как у запросов с аносмией в декабре был уровень 57−70%). Их нынешний уровень — это конец сентября (или пик в июне). Спад, как и у запросов с обонянием и вкусами, стал замедляться.
КТ. 7 узких запросов, отражающих потребность людей в КТ — не широкие и общие «кт» и «кт лёгких», а конкретные «кт круглосуточно», «кт срочно», «кт при температуре», «повторное кт» и пр. Пик более растянутый, чем у двух предыдущих групп — но также пришёлся на конец октября-начало ноября. Спад — более медленный, а нынешний уровень сопоставим с концом сентября.
Лечение — поиск конкретных лекарств. Здесь 52 запроса препаратов, которые входят в методические рекомендации, клинические протоколы и схемы лечения. Это лекарства, которые назначают на амбулаторном звене — и те, которыми лечат в больницах, от противовирусных и антибиотиков до ГКС и иммунодепрессоров. Всю осень группа шла вровень с обонятельными запросами, в январе разошлась — и снижается медленнее. Нынешний уровень — всё тот же конец сентября.
Лечение (практические запросы). Ещё 52 более узких запроса практического характера. С одной стороны — это поиск инструкций к лекарствам, которые назначают при ковиде, с другой — запросы вида «парацетамол при коронавирусе», «цефтриаксон при пневмонии сколько дней». Отдельная группа — запросы, связанные с кислородом: это поиск кислородных подушек, «кислородный концентратор купить», «кислородный аппарат в домашних условиях», «кислородная подушка заправить» и пр. Здесь динамика та же, что и у прошлой группы.

Ещё несколько групп специфических запросов снижаются, но медленнее, чем предыдущие.

Заключения КТ. Группа из 69 узких и специфичных КТ-запросов, которые предполагают наличие у человека на руках заключения после КТ. Это 37 запросов с «поражением лёгких» («поражение лёгких 25 процентов», «поражение лёгких 3 степень», «поражение лёгких что делать») и специфические описания снимков («уплотнение паренхимы», «участки консолидации», «плевральный выпот» и пр.). Есть несколько более широких запросов — «пневмония кт 4», «кт 3 степень», «двухстороннее поражение», «полисегментарная пневмония» и пр. Это показательная и важная группа запросов, во многом свободная от влияния СМИ и очищенная от простого любопытства. Она показывает продолжительный пик с конца октября до середины ноября — и весь следующий месяц эти запросы держались на стабильном высоком уровне в пределах 80−90% от пика, с медленным снижением в декабре. Последние полтора месяца эти запросы снижаются, их нынешний уровень — 28% от осеннего пика, уровень конца сентября.
Пневмония. Более широкая группа из 12 запросов, связанных с пневмонией: это в основном общие запросы вида «воспаление лёгких», «лечение пневмонии», «матовое стекло» и пр. И динамика тут — та же, что и у КТ-запросов, с чуть более быстрым спадом в декабре. Сегодняшний уровень — 32% от пика, это начало октября.
Сатурация. 15 конкретных запросов со сниженной сатурацией: от «сатурация 81» до «сатурация 94» + запрос «сатурация что делать». Подобно специфическим фразам с КТ, эти запросы — практического характера: они включают в себя узкие запросы вида «сатурация 83 при коронавирусе», «сатурация 85 прогноз», «сатурация 90 что означает», «сатурация 87 при пневмонии» и пр. Очевидно, такое будут искать не из любопытства, а из необходимости: эти запросы предполагают наличие пульсоксиметра (или недавнего замера врачами) и сниженной сатурации. Эта группа очень показательна и сильно коррелирует с избыточной смертностью осенью и зимой: пик в первой половине ноября, далее — стабильно высокий, в пределах 90−95% от пика, уровень до конца года. С начала января эти запросы активно снижаются. Нынешний уровень — 42% от осеннего пика.
Медицинская помощь. 9 запросов, которые отражают потребность людей в медпомощи: от «вызвать врача» и «телефона скорой» до «врач не пришел», «минздрав горячая линия» и пр. Здесь картина схожая с предыдущей группой, с одной поправкой: в декабре снижение здесь было более значительным (до 80−85% от пика), а последние 4 недели эти запросы держатся на одном уровне. Нынешний уровень — 48% от пика, это середина сентября.
Симптомы. Это другие характерные для ковида симптомы. Всего 20 запросов: от конкретных «коронавирус температура неделю» до менее специфичных «боль в спине между лопатками», «держится температура», «температура 37», «температура и кашель» и пр. Эта группа наименее показательная — в отличие от обоняния, эти симптомы наименее специфичные, поэтому рассматривать их можно только в связке с другими группами. И здесь динамика схожая: продолжительный пик весь ноябрь, очень медленный спад в декабре (до 86−91%), резкое снижение в январе, отсутствие спада в последние 4 недели — часть запросов и вовсе подрастает (например, это неспецифичные «температура и кашель» или «сухой кашель»). Сегодняшний уровень — 56% от пика. Мы вновь в середине сентября.

Наконец, есть ещё три группы, которые либо держатся на том же уровне, либо снижаются очень медленно. Это запросы постковидные, которые станут искать уже переболевшие или их близкие.

Реабилитация. 13 запросов с предметным интересом вида «реабилитация после пневмонии», «восстановление после коронавируса», «дыхательная гимнастика» и пр.
Осложнения. 58 запросов, которые объединяют остаточные явления и постковидные осложнения. Например, «волосы после коронавируса», «слабость после коронавируса», «тахикардия после коронавируса», «вирусный миокардит», «запахи после коронавируса», «коронавирус осложнения на сердце», «после ковида держится температура» и пр.
Запросы после болезни. 20 запросов, которые касаются поведения после болезни и после лечения (особенно антибактериального) — от «бани после коронавируса» и «упражнений после ковида» до «молочницы после антибиотиков».

Пик «реабилитации» — с ноября по середину декабря, далее умеренный спад, нынешний уровень — 67% от пикового. «Осложнения» стали снижаться только в середине января, нынешний уровень — 83% от пика. Запросы после болезни ожидаемо снижаются быстрее всего — спад начался уже в первой половине ноября, в середине декабря снижение было медленным (80−85%), нынешний уровень — 59% от пика.

Недостаток этих трёх групп запросов очевиден: от начала заболевания до развития постковидных осложнений возможен длинный лаг, и «санаторий после коронавируса» или «выпадают волосы после коронавируса» могут искать люди, переболевшие два месяца назад. Поэтому эти запросы отражают скорее масштаб накопленного числа переболевших за предыдущие недели и месяцы. Тем не менее, даже эти группы показывают снижение.

Все рассмотренные группы — и все запросы в этих группах, а их 387, — указывают на одно: в январе в России происходит колоссальное снижение заболеваемости, которое началось ещё в конце прошлого года, а ускорилось с новогодними праздниками. И это снижение продолжается. Вместе с тем, это по-прежнему высокий уровень — он сопоставим с летними пиками и со второй половиной сентября, когда только поднималась вторая волна, а Москва ужесточала ограничения.

Наконец, по всем группам спад замедляется, а сразу по нескольким — и вовсе прекратился. И это тревожный сигнал, но об этом позже.

География запросов

Отдельно разберу ситуацию по разным федеральным округам — спад везде, но эпидемия всюду протекает по-разному. Показательна группа запросов с выдержками из заключений КТ. Отсюда вычищены популярные и потенциально зашумлённые запросы вроде «вирусной пневмонии», «двухсторонней пневмонии» и пр., в группе осталось 66 узких, редких и максимально специфичных запросов. Ниже — их понедельная динамика по федеральным округам, по оси ординат — превышение группы запросов относительно среднего фонового уровня (что позволяет косвенно сравнить высоту пиков в разных округах).

Что здесь видно? Тот общероссийский пик, который «обонятельные» запросы показывали в конце октября-начале ноября, оказывается сильно размазан и на деле рассинхронизирован между разными округами. Пиковый уровень по России приходится на первую половину ноября, а заметный спад происходит только на новогодних каникулах — весь декабрь эти запросы держатся на стабильно предпиковом уровне 86−90%. Запросы с обонянием к началу декабря снизились на треть — тогда как КТ-запросы всего на 10% относительно пика. К концу декабря запросы с обонянием упали почти вдвое, тогда как узкие КТ-запросы — всего на 18%. Нынешний уровень «обонятельных» запросов — почти в 6 раз ниже пика (17%), и меньше было только в августе, тогда как узкие запросы с КТ снизились всего в 3 раза с середины ноября, и их сегодняшний уровень — это начало октября, и это по-прежнему больше, чем в любой момент с апреля по сентябрь.

Видно также, что на деле не было синхронного пика. Часть регионов отстрелялась в начале ноября, часть — только в конце декабря. Где-то пик был выраженным, интенсивным и коротким, а где-то — продолжительным и мучительным.

Центр. Пик запросов происходит даже не в ноябре — в то время, как Урал с Сибирью уже снижались, ЦФО только подступал к пику. Пикового уровня запросов он достигает в конце ноября — и это растягивается на месяц (уровень — 95−100%). Весь ноябрь — стабильно высокий предпиковый уровень — 89−95%. Что до избыточной смертности, то в ноябре в ЦФО смерность вырастает на рекордные 47% (по сравнению со средним в 2017−2019), в декабре — на ещё более рекордные 64%. За январь я ожидаю прироста смертности +25−30%. Нынешний уровень запросов — 35% от пика, это уровень начала июня или конца сентября, и заметный вклад здесь вносит Москва.
Поволжье. Выраженный 3-недельный пик с конца октября по середину ноября, далее — стремительный спад: уже в начале декабря Поволжье снизилось на 29%. Прирост смертности в ноябре и декабре — по 63%. Нынешний уровень запросов в ПФО — 26% от осеннего пика, ровно столько же было на пике в июле, когда Поволжье отметилось приростом смертности на 33%.
Урал. Та же картина, что и с Поволжьем: пик выраженный и растянутый на несколько недель, только на декабрь приходится более существенный спад. В ноябре смертность выросла на 71%, в декабре прирост снизился до 64%. Нынешний уровень запросов — 23% от пика, что соответствует середине сентября или началу июля, когда Урал только подбирался к своему первому, ещё летнему пику.
Сибирь. В компании округов, переживших рекордную заболеваемость в первой половине ноября. Только, в отличие от Урала с Поволжьем, в Сибири пик был более интенсивным и коротким — всего 2 недели вместо 4, а снижение в декабре шло быстрее других округов. Это отразилось и на смертности: если в ноябре в Сибири смертность выросла на рекордные 73%, то в декабре — уже на 54%. Сегодня в Сибири доля запросов — 22% от пика, это уровень конца сентября, это выше всех летних пиков, и самое неприятное: запросы перестали снижаться. Последние две недели на одном уровне, а за две недели до этого снижение сильно замедлилось (с 27 до 24%, затем до 22%).
Дальний Восток. Здесь пик приходится на вторую половину ноября, а в декабре снижение медленное — всего на четверть к 20 декабря. Прирост смертности в ноябре +54%, в декабре +80% — антирекорд среди федеральных округов. Сегодняшний уровень запросов низкий — 26% от пика, это, как и с другими округами, соответствует концу сентября. Из неприятного: спад стал сильно замедляться.
Северо-Запад. Как я отмечал два месяца назад, активный рост здесь начинается в ноябре — и к декабрю ситуация сильно осложняется. КТ-запросы достигают пикового уровня только во второй половине декабря, лёгкое снижение начинается в конце года, а каникулы ускоряют спад и, очевидно, сильно сбивают волну. Это соответствует и смертности, которая в ноябре выросла на скромные по сравнению с другими округами 41%, а уже в декабре — на 71%. Сегодня Северо-Запад на уровне середины октября и июня — 38% от пика. Стремительное снижение в январе прекратилось, и с февраля спад по округу стал сильно замедляться.
Юг. Как я писал раньше, эпидемия сюда пришла по-настоящему только к концу лета — спасибо курортному сезону и миллионам туристов со всех регионов. Активный рост начинается в у июле, уже в середине сентября специфические КТ-запросы взлетают — и к концу октября достигают пика. Пик оказался непродолжительным, а спад — резким: за считанные недели доля запросов снизилась на четверть — но только для того, чтобы уже в конце ноября вновь пойти в рост и достичь нового пика в первую половину декабря — и этот пик продлился до конца года: самый высокий уровень запросов — это последняя неделя декабря. Только январский квази-карантин смог существенно сбить южную волну — и январь-февраль юг снижается, а его сегодняшний уровень соответствует началу сентября, накануне бурного роста. К слову, смрертность на юге росла постепенно — в октябре прирост на 36%, в ноябре на 39%, а уже в декабре — на рекордные 69%.
Северный Кавказ. На Кавказе была кошмарная весна и начало лета — и майско-июньскую смертность Чечня, Дагестан и Ингушетия, по-видимому, размазывали весь год. Это обусловило и более низкую, чем в других регионах, осеннюю волну: где-то она оказалась совсем невысокой, как в этих трёх регионах, где-то — как в Северной Осетии — сопоставимой с весенней волной, а в оставшихся регионах — всего в 2−3 раза выше весны. Ноябрь и декабрь на Кавказе также оказались рекордными, первый пик пришёлся на середину ноября, второй — на вторую половину декабря, и главный вклад внёс Ставропольский край. Спад на Кавказе начался уже в последнюю неделю года, январские праздники его только усилили. Нынешний кавказский уровень — это начало сентября. За последнюю неделю спад сильно замедлился.

Так или иначе, в январе-феврале по всей стране происходит серьёзный спад заболеваемости. И этот спад — не только в России.

→ СНИЖАЕТСЯ НЕ ТОЛЬКО РОССИЯ. И РАСТИ БУДЕТ НЕ ТОЛЬКО ОНА

Беларусь массово возвращает больницы по всей стране к обычному профилю, а по специфическим ковидным запросам видно, что огромная осеннее-зимняя волна схлынула — пик здесь пришёлся на на конец ноября-начало декабря, далее последовал быстрый спад.

Ещё недавно шёл сильный спад в Украине — и жёсткий локдаун, объявленный с 8 января, здесь ни при чём: снижение в Украине началось уже в декабре. Госпитализированных стало на 75% меньше — 17,5 тыс. в середине февраля против 30 тыс. в ноябре-начале декабря, пациентов в реанимациях стало меньше на 32%, доля положительных тестов снизилась с 38% в начале ноября до 20%. К слову, ковидные поисковые запросы подтверждают динамику по Украине: и продолжительный спад, и пик в ноябре, возобновление роста сейчас — как Вордстат, так и Google Trends. И ещё неделю-другую назад украинцы в Фейсбуке активно обсуждали: ждать второй волны или нет? Эксперты давали комментарии СМИ, звучали даже оптимистичные оценки от частных лабораторий про 52% населения с антителами, и многие комментаторы сходились на одном: не ждать, Украина близка к коллективному иммунитету, подъём если и будет — то невысокий. Ничего не напоминает?

Тем временем запад Украины уже пошёл в резкий рост: так, в Ивано-Франковской области госпитализированных с ковидом уже больше, чем на пике в ноябре — госпитализации за месяц выросли почти втрое. Госпитализировано 186 человек на 100 тыс. населения — это как если бы во всей Украине было госпитализировано 78 тысяч. Это на 40% выше апрельского пика в Москве в пересчёте на население, когда чиновники заявляли, что мест в больницах может попросту не хватить. Резко растут Винницкая, Черновицкая и Закарпатская области — здесь госпитализации также быстро превысили первую волну. На эти регионы приходится всего 12% украинского населения — поэтому на общей картине их рост до недавних пор не сказывался. Теперь картина поменялась, и с этой недели 7-дневнаяя средняя по динамике госпитализаций впервые с декабря преодолела ось — начали устойчиво расти госпитализации по стране в целом.

Для понимания — так выглядит динамика по Ивано-Франковской области. За 40 дней прирост госпитализированных — 190%:

На январь пришлось серьёзное снижение и в Молдове. Минимум ограничений, слабые меры, отсутствие контроля за дистанцией и ношением масок — так Молдова живёт с лета. Весь ноябрь и декабрь страна прожила в ситуации острой нехватки коек — на пике было занято 3,9 тысяч коек из 4 тысяч, в Кишинёве неделями были заняты все до единой реанимационные койки, а доля положительных тестов неделями превышала 50% — положительным оказывался каждый второй тест. К концу января число занятых коек в стране уменьшилось почти вдвое — до 2,2 тыс., а доля положительных тестов — в 2−2,5 раза, до 20−25%. Число крайне тяжёлых пациентов уменьшилось, как и в Украине, не так круто — всего на 23%. И, как и в Украине, здесь также пошёл новый рост: за последние две недели госпитализированных стало на 23% больше, за месяц — на 50%. Полтора месяца затишья и спада сменились ростом, и темпы его ускоряются, а доля положительных тестов вновь достигает 30% и выше. Крайне тяжёлых больных за две недели стало больше на 18% — и совсем скоро Молдова преодолеет антирекорды ноября-декабря. Со всей страны — панические сигналы: всюду заканчиваются места в больницах, положение уже серьёзнее, чем во время первой волны.

Интересен кейс Казахстана — здесь, похоже, даже не было второй волны. Зато была чудовищная первая, которая привела к фантастической избыточной смертности: в июле смертность здесь вырастала на 138%, избыточных смертей только за июнь — 16,3 тыс. при обычной ежемесячной смертности в 10−11 тыс. В августе прирост смертности — 74,5%, избыточных смертей — 5980. В августе же в Казахстане последовал серьёзный спад, а осенью роста не было.

Ещё для понимания масштабов казахстанской летней волны: с 1 января по 15 июля 2020 в Казахстане от пневмонии умерло 3327 человек, из них почти половина — 1555 — только за первые две недели июля. С 1 августа по 30 января в Казахстане от пневмонии «с признаками COVID-19» умерло 569 человек — за 6 месяцев втрое меньше, чем за половину июля. На пике в больницах лежало 45 тысяч человек с пневмониями — на сегодня таких в 8,5 раз меньше, 5,3 тысячи. Просто для сравнения: в Казахстане в 7,3 раза больше населения, чем в Молдове — однако крайне тяжёлых больных здесь в 5,8 раз меньше: 51 против молдавских 296. С поправкой на население разница 42-кратная. Но нынешняя стабильность и низкая заболеваемость имеют свою цену, и Казахстану это стоило десятков тысяч жизней летом, когда в страну по-настоящему пришла эпидемия.

Самая заметная из мер в Казахстане — это отмена очного обучения в школах. Школьники в Казахстане весь первый семестр учились дистанционно, и только месяц назад решили разрешить комбинированное обучение, но только для выпускных классов. В России же школы не закрывались вовсе. В Алматы очень аккуратно ослабляют ограничения. Поисковые запросы по Казахстану отражают ту же динамику: чудовищная свечка в июле, затем стремительный спуск уже к августу — это видно и в Вордстате, и в Google Trends.

→ ШТОРМ В ЕВРОПЕ

И если Молдова, сметённая новой волной, позволить новый локдаун себе не может, то в Европе — новая череда государственных карантинов.

В Великобритании, где обнаружился новый штамм B.1.1.7 — более заразный и на треть более летальный, — потребовалось всего несколько месяцев на то, чтобы обрушить местное здравоохранение и вытеснить дикий вирус — с конца декабря он обнаруживается уже в 90% всех образцов:

Активный рост начинается в ноябре, уже к январю новый вариант отвечает за 90% всех заражений. Зимой Британия бьёт рекорды по госпитализациям: незадолго до очередного локдауна госпитализации прибавляют по 20−25% в неделю, а в Лондоне объявляют ЧС из-за риска, что в больницах закончатся места. На пике зимней волны в британских больницах — почти 39 тысяч госпитализированных, и это на 80% больше весеннего пика и на 126% выше осенней волны:

4 января в Англии объявили уже третий жёсткий карантин с начала эпидемии. Госпитализации начали снижаться только в конце января — спустя 2,5−3 недели после начала карантина. В начале февраля стало известно, что британский штамм приобрёл мутацию E484K — ту, которую ранее обнаружили у южноафриканского и бразильского штаммов и которая позволяет вирусу частично ускользать от антител.

В декабре-январе смертность в Британии превысила среднее за 5 лет на 38%. Только на два этих месяца приходится 38,2 тыс. избыточных смертей. Для сравнения: за предшествующую волну, за три осенних месяца, смертность выросла почти в 5 раз меньше — на 8,2%, а избыточных смертей было 10,4 тыс.

→ Португалия

За январь число госпитализированных выросло в 2,5 раза — с 2,8 до 6,9 тысяч. Число пациентов в реанимациях выросло на 80% за месяц. Январь Португалия прошла с превышением смертности на 50−80% выше нормы. Второй локдаун в Португалии ввели только после Рождества, которое шумно праздновали семьями. В январе ситуация стремительно ухудшилась: смертность взлетела, больницы переполнились, а из Лиссабона из-за загрузки госпиталей больных стали везти на юг, где ситуация была легче.

15 января Португалия ввела жёсткий карантин — такой же строгий, как весной, в первую европейскую волну. Заболеваемость и госпитализации начали снижаться, как и в Великобритании, спустя 2,5−3 недели после введения карантина — в начале февраля.

Характерно, что этот стремительный прирост совпадает с распространением британского штамма B.1.1.7:

Его доля растёт непрерывно, начиная с декабря, и, если в середине декабря он определялся в 0,88% ПЦР-положительных образцах, то спустя 6 недель, во второй половине января — уже в 24,74%, а в середине февраля — в 44,6%. Вместе с тем, заметен перелом: очевидно, карантин замедлил темпы распространения нового штамма.

По прогнозам, в отсутствие карантина штамм за считанные недели должен был вытеснить дикий вирус и начать определяться в 60−70% всех положительных мазков. Доля этого штамма росла со скоростью 70% в неделю (63−76%, ДИ 95%). А португальские исследования показывают, что новый штамм обеспечивает более высокую вирусную нагрузку.

→ Испания

Здесь также на январь приходится резкий рост госпитализаций: после спада в ноябре-декабре число госпитализированных выросло в 2,8 раз за месяц — с 12,6 тыс. до 35,3 тыс. в конце января. В середине января Испания ужесточила карантин, в феврале заболеваемость и госпитализации начинают снижаться.

Вариант B.1.1.7 активно распространяется по стране: его обнаружили в конце декабря, уже через месяц на него приходилось до 10% всех заражений, число выявленных заражений британским штаммом растёт в 1,5−2 раза каждую неделю, и ожидается, что уже в марте он вытеснит дикий вирус и станет преобладать. А вот динамика в Мадриде: в 51 неделю 2020 года штамм находили в 0,5% образцов, спустя 3 недели — уже в 4%, а ещё неделю спустя, в 9% образцов.

Распространение штамма по стране отличается от региона к региону: где-то всего 0,4% (как в Кастилии и Ла-Манче), где-то — 4% (страна Басков), на Балеарских островах уже 20,3%, а в Галисии — целых 53,3%.

«Новая волна эпидемии может оказаться выше, чем все предыдущие, а нынешние меры сдерживания и ограничения перестанут быть эффективными по мере того, как новые, более заразные штаммы вытесняют старые», — предупреждают испанские специалисты, моделирующие развитие эпидемии.

→ Другие страны

Нестабильная ситуация во Франции. Пик второй волны пришёлся на середину ноября — 33 тысячи госпитализированных. После месяца стабильности — с середины декабря по середину января в больницах лежало 24−25 тысяч человек — во Франции вновь начался ползучий прирост госпитализаций. На 4 февраля госпитализировано 27,5 тыс. человек (вскоре, впрочем, произошёл спад до 26,% тыс.). По сравнению с декабрём ежедневное число новых пациентов в реанимациях выросло в полтора раза — со 170 до 250. Резко выросло присутствие британского штамма: если на 8 января на него приходилось 3,3% заражений, то на 27 января — уже 14%, на середину февраля — уже 35%. Прирост — на 60% в неделю. Есть отдельные коммуны (например, Дюнкерк), где он обнаруживается в 68% образцов. Распространяются и бразильский, и южноафриканские штаммы — их долю оценивают в 4−5% по всей стране. Франция готовится к резкому приросту больных уже в ближайшие недели и рассматривает варианты новых ограничений.

В Словакии на британский вариант приходится уже 71% заражений. Словаки сообщили о штамме в начале января — а распространяться он начал ещё в декабре на западе страны. Словакия бьёт рекорды госпитализаций: на середину ноября, когда, казалось, удалось взять ситуацию под контроль, в больницах лежало 1500 человек — сегодня уже 3700, и рост продолжается. С 1 января в Словакии вернули жёсткие ограничения.

B.1.1.7 активно распространяется в США: его доля удваивается каждые полторы недели, а передаётся он, по оценкам исследователей, на 35−45% лучше других линий. Исследователи ожидают, что уже к марту британский штамм станет доминирующим в США — и это грозит новой серьёзной волной эпидемии.

Новые штаммы активно распространяются и в других странах. В Италии доля британского штамма — 17,8%. В Германии, несмотря на жёсткий карантин с конца декабря, доля британского штамма две недели назад составляла 5,8%, сегодня — уже четверть. В Дании за полтора месяца штамм распространился от 0,8% до 16,5%. Африка — под южноафриканским штаммом.

Вместе с тем, уже понятно, что вирус приобретает схожие или одинаковые мутации в разных частях мира независимо. Так, «британская» мутация N501Y, которая ускоряет распространение, возникла параллельно в Англии, Бразилии и ЮАР. То же и с мутацией E484K, которая помогает вирусу ускользать от антител.

Россия же в таких обстоятельствах снимает ограничения, а чиновники успокаивают, что ситуация под контролем, британского штамма в России нет — как и других, а вакцины совершенно точно работают. Между тем, за последние два месяца Россия депонировала всего 140 геномов, за всё время — 2262.

→ КОЛЛЕКТИВНЫЙ ИММУНИТЕТ ИМЕНИ МАНАУСА И «НЕ СТРАШНЕЕ ГРИППА» В МЕХИКО

Убеждение, что «все уже переболели», опасно. Это хорошо показывает пример Латинской Америки.

Южная Америка — рекордсмен по избыточной смертности: именно здесь происходит рекордный прирост смертности в 2020 году. В Перу смертность выросла на 73% (93 тыс. избыточных смертей), в Боливии — на 56% (30 тыс. избыточных смертей), в Эквадоре — 52% (40 тыс. избыточных смертей), в Мексике — 39% (270 тыс. избыточных смертей). И кошмар продолжается.

Кошмар в Манаусе — столице бразильского штата Амазонас. Долго считалось, что Манаус — первый город, который приобрёл коллективный иммунитет: было опубликовано исследование, что на октябрь в Манаусе переболело 76% населения. Чиновники праздновали победу и обещали, что второй волны не будет, бизнесы требовали отмены ограничений, жители возвращались к обычной жизни. На начало октября в Манаусе умер каждый пятисотый житель — это 1−2 трупа на типовую российскую многоэтажку. Похороны умерших от ковида были практически в каждом дворе, а на весеннем пике эпидемии на кладбищах не успевали копать могилы, и это — не фигура речи.

Весной в Манаусе было страшно, а зимой стало ещё страшней. В декабре после затяжного и расслабляющего снижения заболеваемость начала вновь сильно расти. Уже в январе госпитализации выросли в 6 раз и установили рекорд за всю эпидемию, в штате ввели карантин из-за заполнения коек в больницах и нехватки мест в реанимациях. Мест не хватало даже для тяжёлых больных, поэтому в городе выстраивались очереди за кислородными баллонами, а запросы oxigênio, concentrador de oxigênio и cilindro de oxigenio в Google Trends колоссально выросли. В середине января в городе закончился кислород, возникли перебои с его передачей, и тысячи госпитализированных с ковидом остались без кислорода. А также без него остались недоношенные младенцы — поэтому из Манауса экстренно эвакуировали 60 младенцев.

По состоянию на 9 февраля, в Манаусе было 9 тысяч избыточных смертей, половина из них приходится на январь 2021. По данным о захоронениях видно, что никакого коллективного иммунитета Манаус не приобрёл, а рекордная смертность не спасла его от новой высокой волны — и на этот раз смертность ещё выше:

В Манаусе — как и в Бразилии в целом — за последние месяцы активно распространился новый штамм, P.1, или B.1.1.248. Самые неприятные мутации у бразильского штамма — это уже упомянутые N501Y, которой обладает и британский, и южноафриканский штаммы и с которой связывают лучшую передачу вируса, и E484K. Показательно, что в образцах, взятых с марта по ноябрь, эту линию не находят — однако уже к концу декабря на неё приходится 42% заражений, а к концу января — уже 85%. Бразильский вариант уже рядом: его находят в Британии, в Германии, в Испании, во Франции, в США, в Турции. В России, конечно, никакого бразильского штамма нет — как и британского или южноафриканского.

Манаус не одинок. Вся Латинская Америка — это грустная история несостоявшегося коллективного иммунитета.

Кошмар в Перу. В Лиме, столице страны, за прошлый год смертность выросла на 156%, избыточных смертей — 59 тыс. человек. Только за прошлый год из-за ковида умерло 0,55% населения агломерации. И, как видно, на этом эпидемия не остановилась, и прямо сейчас в Лиме вновь поднимается новая волна — и она уже сопоставима с чудовищной весенне-летней волной:

Кошмар в Мексике. Избыточная смертность в Мехико за прошлый год — 59 тысяч человек, при населении в 8,9 млн это означает 6628 умерших на миллион, и это — мировой антирекорд. Смертность выросла на 105%, на конец декабря умерло 0,66% населения (и это только избыточная смертность), однако вторую волну это не предотвратило. И она оказалась выше и хуже первой — на сегодня избыточная смертность здесь составила уже более 0,84% от населения, и конца-краю этому не видно:

Расскажите про Мехико и Лиму тем, кто сравнивает ковид с сезонным гриппом — и тем, кто, повторяя за Иоаннидисом, утверждает, что IFR от ковида не более 0,16−0,2%.

Расскажите про Мехико и Лиму тем, кто считает, что эпидемия закончилась, потому что все вокруг уже переболели.

Третьей волны не будет?

Сначала нас успокаивали, что вирус только в Китае — и переживать не о чем, до нас не доберётся. Потом — что болеют только азиаты. Только старые и больные. Только те, у кого нет БЦЖ — а нам, с БЦЖ, вирус не страшен.

Успокаивали тем, что всё под контролем, все случаи только завозные, а внутренней передачи нет. Что мы по-настоящему готовы к эпидемии. Потом — что мы с ней справились, а второй волны уже не будет. Что во всём мире спад, вот и сказочке конец. Что мы приобрели коллективный иммунитет, потому что переболели уже все, в одной только Москве 60% с антителами. Что 80% переносят бессимптомно. Что 80% обладают неспецифическим иммунитетом к другим коронавирусам, который защищает. Что 80% побеждают вирус силами Т-клеточного иммунитета. Что 80% вообще к вирусу невосприимчивы. Что повторно никто не заболевает. Что повторно заболевают, но случаи единичные.

А затем пришла осень. И вторая волна оказалась чудовищной: в одной России избыточная смертность только за сентябрь−декабрь — больше 250 тысяч «лишних» смертей.

Осенью и зимой пришли новые мантры. Осталось чуть продержаться, скоро финал: вторая волна спадает, а третья будет обязательно ниже, ведь так было при «испанке». Осталось чуть продержаться, ведь эпидемия заканчивается. Осталось чуть продержаться, ведь уже изобретены и испытаны вакцины. Осталось чуть продержаться, ведь у нас начинается масштабная, а затем и массовая вакцинация.

Всю эпидемию кругом рассказывали, что вирус не меняется быстро, поэтому переживать не о чем, мутации редки. И вообще, вирус добреет, ведь вирусы всегда становятся мягче и теряют в опасности, вирусам не выгодно убивать хозяина. Когда выяснилось, что это не так, назвали всё «штаммобесием» и обрадовались, что России удалось его избежать. Неудивительно — ведь выявленные за рубежом мутации в России не распространяются. Всё под контролем. Случаи только завозные.

А третьей волны не будет, потому что стадный иммунитет и уже некому болеть. Третьей волны не будет, потому что все вакцинируются. Третьей волны не будет, потому что везде спад. Третьей волны не будет, потому что скоро весна и лето, а вирус не любит жару. Третьей волны не будет, потому что вирус теперь точно станет добрее. Третьей волны не будет, потому что вирус исчезнет. Третьей волны не будет.

Не будет?