Третьей волны не будет. Не будет? Что происходит в России и в мире с эпидемией

Мы тут в очередной раз победили эпидемию. В России, в Москве, в Петербурге, в регионах — везде.

Пандемия отступает, ситуация стабилизируется, и можно снимать ограничения — так заявил в конце января Путин. Ему вторит Мурашко: недавно он заявил, что коронавирус отступает, новые случаи снизились на 30%, а происходит это благодаря вакцинации. Эпидемия отступает и в Москве, поэтому большинство ограничений можно снимать — так утверждает Собянин, а заммэра Ефимов обещает в ближайшие месяцы возвращение к обычной жизни. Так считают и главы десятков других российских регионов, а Роспотребнадзор обещает отказ от масок уже в этом году. Удмуртия и Чечня уже даже попробовали отменить масочный режим. «Первый канал» по несколько раз на день рапортует о наращивании темпов вакцинации и о снятии ограничений в регионах — при этом не забывает рассказывать, какая сложная ситуация с ковидом в Европе и какие там разворачиваются «войны вакцин».

Наконец-то победа?

Одну победу мы уже прожили — ещё в июне. В то время, как врачам и пациентам вручали медали за победу над коронавирусом, а россиян готовили к голосованию по поправкам в Конституцию, регионы только накрывала настоящая эпидемия — и статистика её не заметила. И ясно, что все официальные спады, как и подъёмы, могут означать что угодно: возможно, отражения реального тренда, а возможно — просто политическую волю.

Но с другой стороны, нынешний спад — это не политическое решение. Он реален. Более двух месяцев в России заметный спад заболеваемости, который произошёл на фоне естественной иммунизации после высокой осенней волны, и этот спад подкрепили длинные новогодние выходные, школьные каникулы, ограничения контактов — бытовых и деловых.

Это видно и по госпитализациям, и по личным свидетельствам, и по косвенным признакам вроде специфических ковидных поисковых запросов.

→ ПАРАД СМЯГЧЕНИЯ МЕР

Госпитализации падают: на начало февраля в стране было свободно больше трети коечного фонда. Это уже меньше 170 тысяч занятых коек — вернулись к показателям середины октября, за январь снижение — на четверть. Десятки регионов прямо сейчас сокращают коечный фонд и возвращают диспансеризацию и плановую медпомощь.

В Москве свободно 70% коечного фонда — до этого с сентября по январь стабильно было свободно не более 30%. Массово закрываются ковидные койки. Обратно перепрофилируются больницы, которые осенью забрали под ковид, прекратился приём в трёх корпусах госпиталя в Сокольниках, а в Коммунарке, Крылатском и в АТЦ «Москва» уменьшили число ковидных коек. Весь январь и февраль продолжается спад госпитализаций: каждую неделю — на 10−15% меньше. В конце декабря среднесуточно госпитализировали по 1800 человек, в середине января — по 1400, сегодня — по 750. Это уровень начала июня. Тренд обнадёживающий, но пока далеко до летних минимумов:

Серьёзное снижение в Москве видно и по статистике от главврачей ковидных больниц. В Коммунарке неделю назад было 500 госпитализированных, это уровень начала сентября — накануне высокого подъёма; за неделю госпитализированных стало 725 (уровень конца сентября) — очевидно, это происходит на фоне закрытия других госпиталей, а доля пациентов в реанимациях ещё неделю назад достигала 34%. За полтора месяца госпитализированных стало вдвое меньше (без учёта тех, кого перевели). То же происходит и в других ковидариях. В «Вороновском» на 30 декабря лежало 535 пациентов, теперь — 264, а спад прекратился ещё с конца января. ГКБ №15, судя по стремительной выписке сотен пациентов за последние дни и отсутствию поступлений, готовят к перепрофилированию — самый большой ковидный госпиталь, проработавший в первого дня, возвращается к обычному профилю. Впервые за эпидемию. За неделю до этого здесь лечилось порядка 800 человек, из них 22% в реанимации (против прежних 13−14%), загрузка стационара составляла 60%. Сильное снижение — с конца декабря.

Есть и свидетельства из первых рук. Рената Петросян, главврач сети клиник «Чайка», в конце января отмечала снижение доли положительных тестов на антиген с 15 до 8% — и даже случались дни, когда положительных результатов вовсе не было. За январь и половину февраля в «Чайке» положительны уже 6,59% — снижение почти в 2,5 раза. Ту же тенденцию отмечает и инфекционист крупного московского медцентра. Есть также личные свидетельства, полученные в частных разговорах: так, есть инсайд из лабораторной сети «Хеликс», где за последние недели сильно упал спрос на ПЦР и вырос спрос на тесты на антитела. Косвенно это подтверждается увеличением срока анализа на антитела на S-белок от Diasorin — если прежде «Хеликс» делал этот анализ за день, то теперь за трое суток — впрочем, здесь влияет ещё и разгоняющаяся вакцинация. Снижение спроса на ПЦР и рост спроса на антитела подтверждает источник ещё в одной лаборатории. А фельдшеры скорой в специализированных чатах в Телеграме делятся тем, что впервые за много месяцев можно вздохнуть спокойно — вызовов стало сильно меньше.

Есть сигналы и из других регионов: например, в Петербурге также снизилось число госпитализаций. В середине декабря госпитализировали по 6000 человек в неделю, в середине января — уже 4000, за прошлую неделю — 2400. Свободно уже 43% ковидных коек, по сравнению с декабрём улучшения радикальные: если полтора-два месяца назад в городе практически не было свободных коек, то сейчас стали сокращать коечный фонд. Вместе с тем, на этой неделе спад госпитализаций прекратился и даже начался небольшой рост: понедельник−пятница показали прирост к прошлой неделе на 8,2%. «Расширены показания к стационарному лечению», — успокаивают петербургские чиновники: госпитализировать стали более лёгких больных, отсюда и рост. Правда, рост «в основном, за счёт пациентов от 70»:

Тем не менее, с коечным фондом ситуация улучшается не только в Москве и Петербурге. Это происходит повсюду.

Это происходит в крупных регионах: в Москве и Подмосковье, в Петербурге и Ленобласти, в Свердловской и в Челябинской областях. Это происходит в регионах небольших: например, в ЕАО и в Хакасии. Это происходит повсеместно: от Калининграда до Хабаровска и от Мурманска до Чечни.

И, пока у нас спад, регионы соревнуются в отмене ограничений, а губернаторы и карманные вирусологи — в щедрости обещаний.

В Подмосковье сняли почти все ограничения, кроме массовых мероприятий. В Москве обещают снять все ограничения к маю, Петербург заявлял про конец февраля. Удмуртия и вовсе решилась на снятие почти всех ограничений и отмену масочного режима, следом за ней и Чечня — правда, после поднявшегося шума обе республики передумали. О снятии ограничений говорят в Волгоградской области и в Югре. В Коми вернули спортивные мероприятия в закрытых помещениях (правда, с ограничением в 30% заполненных трибун). Ослабляют ограничения в Вологодской области: спортивные мероприятия здесь проходят при 50% заполненных трибун, снимается большинство ограничений для общепита, отменяется требование дистанционки для 30% сотрудников. В Новосибирской области и вовсе увеличили вместимость театров, кинотеатров, концертных залов и площадок до 80% зрителей. В Омской области зрители вернулись на спортивные мероприятия, заполняемость залов увеличили до 75%, открыли детские развлекательные центры и разрешили барам, ресторанам и клубам работать ночами.

Если прошлой весной, когда эпидемия только начиналась, у нас был парад ограничений, то теперь — парад смягчения всех мер. Прежние меры не собирается поддерживать никто. Регионы повсеместно сворачивают ковидные койки, дети вернулись в школы, бизнес оживает, и снимаются ограничения даже для групп риска.

Другой сигнал — это заметное снижение числа специфических поисковых запросов, связанных с болезнью: здесь ключевые запросы тоже показывают честный спад.

→ КОВИДНЫЕ ПОИСКОВЫЕ ЗАПРОСЫ: ДВА МЕСЯЦА СПАДА

Ещё осенью я не раз утверждал, что именно запросы, связанные с потерей обоняния и вкуса, показывают самую сильную корреляцию с реальной заболеваемостью, госпитализациями и смертностью. Именно эти запросы сильнее всего снизились за прошедшие 3,5 месяца. Я рассматриваю группу из 23 «обонятельных» запросов в разных формулировках (от «исчезло обоняние» до «пропал нюх» и «не чувствую запахи») — она достигла пика в начале ноября, с того момента непрерывно и быстро снижается — и сегодня вернулась к уровню мая-июня. Но есть проблема.

Дальше — много подробностей о поисковых запросах, разбор разных групп запросов и попытка разобраться, когда на самом деле в России произошёл пик заболеваемости. Если история про запросы малоинтересна, можно перепрыгнуть к разделу «Снижается не только Россия». Подробно о методе поисковых запросов я не раз писал — например, здесь или здесь.

Проблема: за последние месяцы корреляция «обонятельных» запросов с реальной заболеваемостью сильно ослабла. Это происходит не только в Яндексе: Google Trends фиксирует ту же динамику, поэтому вопрос об искажении данных здесь не стоит. Совпадает даже относительная популярность запросов: пик и там, и там пришёлся на конец октября-начало ноября, а за прошлую неделю и в Гугле, и в Яндексе обонятельные запросы снизились до 17% от пика — это уровень 20−26 апреля.

Ослабление корреляции происходит не только в России. То же самое и в Великобритании, в Германии, в бразильском Манаусе, где вторая волна значительно выше и серьёзнее первой, весенней.

Почему так выходит и отчего именно «обонятельные» запросы потеряли свою предсказательную силу — у меня есть предположения, но об этом в другой раз. Сейчас важнее другое: по-видимому, «обонятельные» запросы теперь хуже отражают реальную заболеваемость.

Это не значит, что запросы с обонянием теперь необходимо выкинуть и больше никогда к ним не возвращаться — общую динамику они по-прежнему отражают. Но похоже, эти запросы теперь преувеличивают масштабы спадов и преуменьшают высоту подъёмов. По-прежнему немало стран, где запросы по-прежнему сильно коррелируют с заболеваемостью (например, Франция, Италия, Бельгия, Швейцария, Швеция, США, Иран, ЮАР, Аргентина). Но для России теперь особенно важно смотреть на другие запросы. И они есть.

И везде — сильный спад.

• Течение болезни. 27 запросов, которые отражают интерес людей к протеканию болезни, поведению при ковиде и к прогнозам при разных сценариях. Это запросы вида «ковид по дням», «лечение коронавируса по дням», «коронавирус при беременности 1 триместр», «положительный тест на коронавирус что делать» и пр. Это группа наиболее специфичных запросов, наряду с «обонятельными» — и динамика здесь очень схожая, за одним исключением: такие запросы разошлись с «обонятельными» в конце ноября, и с того момента стали снижаться медленнее, весь декабрь держались на стабильно высоком уровне 85−87% от пика (тогда как у запросов с аносмией в декабре был уровень 57−70%). Их нынешний уровень — это конец сентября (или пик в июне). Спад, как и у запросов с обонянием и вкусами, стал замедляться.
• КТ. 7 узких запросов, отражающих потребность людей в КТ — не широкие и общие «кт» и «кт лёгких», а конкретные «кт круглосуточно», «кт срочно», «кт при температуре», «повторное кт» и пр. Пик более растянутый, чем у двух предыдущих групп — но также пришёлся на конец октября-начало ноября. Спад — более медленный, а нынешний уровень сопоставим с концом сентября.
• Лечение — поиск конкретных лекарств. Здесь 52 запроса препаратов, которые входят в методические рекомендации, клинические протоколы и схемы лечения. Это лекарства, которые назначают на амбулаторном звене — и те, которыми лечат в больницах, от противовирусных и антибиотиков до ГКС и иммунодепрессоров. Всю осень группа шла вровень с обонятельными запросами, в январе разошлась — и снижается медленнее. Нынешний уровень — всё тот же конец сентября.
• Лечение (практические запросы). Ещё 52 более узких запроса практического характера. С одной стороны — это поиск инструкций к лекарствам, которые назначают при ковиде, с другой — запросы вида «парацетамол при коронавирусе», «цефтриаксон при пневмонии сколько дней». Отдельная группа — запросы, связанные с кислородом: это поиск кислородных подушек, «кислородный концентратор купить», «кислородный аппарат в домашних условиях», «кислородная подушка заправить» и пр. Здесь динамика та же, что и у прошлой группы.

Ещё несколько групп специфических запросов снижаются, но медленнее, чем предыдущие.

• Заключения КТ. Группа из 69 узких и специфичных КТ-запросов, которые предполагают наличие у человека на руках заключения после КТ. Это 37 запросов с «поражением лёгких» («поражение лёгких 25 процентов», «поражение лёгких 3 степень», «поражение лёгких что делать») и специфические описания снимков («уплотнение паренхимы», «участки консолидации», «плевральный выпот» и пр.). Есть несколько более широких запросов — «пневмония кт 4», «кт 3 степень», «двухстороннее поражение», «полисегментарная пневмония» и пр. Это показательная и важная группа запросов, во многом свободная от влияния СМИ и очищенная от простого любопытства. Она показывает продолжительный пик с конца октября до середины ноября — и весь следующий месяц эти запросы держались на стабильном высоком уровне в пределах 80−90% от пика, с медленным снижением в декабре. Последние полтора месяца эти запросы снижаются, их нынешний уровень — 28% от осеннего пика, уровень конца сентября.
• Пневмония. Более широкая группа из 12 запросов, связанных с пневмонией: это в основном общие запросы вида «воспаление лёгких», «лечение пневмонии», «матовое стекло» и пр. И динамика тут — та же, что и у КТ-запросов, с чуть более быстрым спадом в декабре. Сегодняшний уровень — 32% от пика, это начало октября.
• Сатурация. 15 конкретных запросов со сниженной сатурацией: от «сатурация 81» до «сатурация 94» + запрос «сатурация что делать». Подобно специфическим фразам с КТ, эти запросы — практического характера: они включают в себя узкие запросы вида «сатурация 83 при коронавирусе», «сатурация 85 прогноз», «сатурация 90 что означает», «сатурация 87 при пневмонии» и пр. Очевидно, такое будут искать не из любопытства, а из необходимости: эти запросы предполагают наличие пульсоксиметра (или недавнего замера врачами) и сниженной сатурации. Эта группа очень показательна и сильно коррелирует с избыточной смертностью осенью и зимой: пик в первой половине ноября, далее — стабильно высокий, в пределах 90−95% от пика, уровень до конца года. С начала января эти запросы активно снижаются. Нынешний уровень — 42% от осеннего пика.
• Медицинская помощь. 9 запросов, которые отражают потребность людей в медпомощи: от «вызвать врача» и «телефона скорой» до «врач не пришел», «минздрав горячая линия» и пр. Здесь картина схожая с предыдущей группой, с одной поправкой: в декабре снижение здесь было более значительным (до 80−85% от пика), а последние 4 недели эти запросы держатся на одном уровне. Нынешний уровень — 48% от пика, это середина сентября.
• Симптомы. Это другие характерные для ковида симптомы. Всего 20 запросов: от конкретных «коронавирус температура неделю» до менее специфичных «боль в спине между лопатками», «держится температура», «температура 37», «температура и кашель» и пр. Эта группа наименее показательная — в отличие от обоняния, эти симптомы наименее специфичные, поэтому рассматривать их можно только в связке с другими группами. И здесь динамика схожая: продолжительный пик весь ноябрь, очень медленный спад в декабре (до 86−91%), резкое снижение в январе, отсутствие спада в последние 4 недели — часть запросов и вовсе подрастает (например, это неспецифичные «температура и кашель» или «сухой кашель»). Сегодняшний уровень — 56% от пика. Мы вновь в середине сентября.

Наконец, есть ещё три группы, которые либо держатся на том же уровне, либо снижаются очень медленно. Это запросы постковидные, которые станут искать уже переболевшие или их близкие.

• Реабилитация. 13 запросов с предметным интересом вида «реабилитация после пневмонии», «восстановление после коронавируса», «дыхательная гимнастика» и пр.
• Осложнения. 58 запросов, которые объединяют остаточные явления и постковидные осложнения. Например, «волосы после коронавируса», «слабость после коронавируса», «тахикардия после коронавируса», «вирусный миокардит», «запахи после коронавируса», «коронавирус осложнения на сердце», «после ковида держится температура» и пр.
• Запросы после болезни. 20 запросов, которые касаются поведения после болезни и после лечения (особенно антибактериального) — от «бани после коронавируса» и «упражнений после ковида» до «молочницы после антибиотиков».

Пик «реабилитации» — с ноября по середину декабря, далее умеренный спад, нынешний уровень — 67% от пикового. «Осложнения» стали снижаться только в середине января, нынешний уровень — 83% от пика. Запросы после болезни ожидаемо снижаются быстрее всего — спад начался уже в первой половине ноября, в середине декабря снижение было медленным (80−85%), нынешний уровень — 59% от пика.

Недостаток этих трёх групп запросов очевиден: от начала заболевания до развития постковидных осложнений возможен длинный лаг, и «санаторий после коронавируса» или «выпадают волосы после коронавируса» могут искать люди, переболевшие два месяца назад. Поэтому эти запросы отражают скорее масштаб накопленного числа переболевших за предыдущие недели и месяцы. Тем не менее, даже эти группы показывают снижение.

Все рассмотренные группы — и все запросы в этих группах, а их 387, — указывают на одно: в январе в России происходит колоссальное снижение заболеваемости, которое началось ещё в конце прошлого года, а ускорилось с новогодними праздниками. И это снижение продолжается. Вместе с тем, это по-прежнему высокий уровень — он сопоставим с летними пиками и со второй половиной сентября, когда только поднималась вторая волна, а Москва ужесточала ограничения.

Наконец, по всем группам спад замедляется, а сразу по нескольким — и вовсе прекратился. И это тревожный сигнал, но об этом позже.

География запросов

Отдельно разберу ситуацию по разным федеральным округам — спад везде, но эпидемия всюду протекает по-разному. Показательна группа запросов с выдержками из заключений КТ. Отсюда вычищены популярные и потенциально зашумлённые запросы вроде «вирусной пневмонии», «двухсторонней пневмонии» и пр., в группе осталось 66 узких, редких и максимально специфичных запросов. Ниже — их понедельная динамика по федеральным округам, по оси ординат — превышение группы запросов относительно среднего фонового уровня (что позволяет косвенно сравнить высоту пиков в разных округах).

Что здесь видно? Тот общероссийский пик, который «обонятельные» запросы показывали в конце октября-начале ноября, оказывается сильно размазан и на деле рассинхронизирован между разными округами. Пиковый уровень по России приходится на первую половину ноября, а заметный спад происходит только на новогодних каникулах — весь декабрь эти запросы держатся на стабильно предпиковом уровне 86−90%. Запросы с обонянием к началу декабря снизились на треть — тогда как КТ-запросы всего на 10% относительно пика. К концу декабря запросы с обонянием упали почти вдвое, тогда как узкие КТ-запросы — всего на 18%. Нынешний уровень «обонятельных» запросов — почти в 6 раз ниже пика (17%), и меньше было только в августе, тогда как узкие запросы с КТ снизились всего в 3 раза с середины ноября, и их сегодняшний уровень — это начало октября, и это по-прежнему больше, чем в любой момент с апреля по сентябрь.

Видно также, что на деле не было синхронного пика. Часть регионов отстрелялась в начале ноября, часть — только в конце декабря. Где-то пик был выраженным, интенсивным и коротким, а где-то — продолжительным и мучительным.

• Центр. Пик запросов происходит даже не в ноябре — в то время, как Урал с Сибирью уже снижались, ЦФО только подступал к пику. Пикового уровня запросов он достигает в конце ноября — и это растягивается на месяц (уровень — 95−100%). Весь ноябрь — стабильно высокий предпиковый уровень — 89−95%. Что до избыточной смертности, то в ноябре в ЦФО смерность вырастает на рекордные 47% (по сравнению со средним в 2017−2019), в декабре — на ещё более рекордные 64%. За январь я ожидаю прироста смертности +25−30%. Нынешний уровень запросов — 35% от пика, это уровень начала июня или конца сентября, и заметный вклад здесь вносит Москва.
• Поволжье. Выраженный 3-недельный пик с конца октября по середину ноября, далее — стремительный спад: уже в начале декабря Поволжье снизилось на 29%. Прирост смертности в ноябре и декабре — по 63%. Нынешний уровень запросов в ПФО — 26% от осеннего пика, ровно столько же было на пике в июле, когда Поволжье отметилось приростом смертности на 33%.
• Урал. Та же картина, что и с Поволжьем: пик выраженный и растянутый на несколько недель, только на декабрь приходится более существенный спад. В ноябре смертность выросла на 71%, в декабре прирост снизился до 64%. Нынешний уровень запросов — 23% от пика, что соответствует середине сентября или началу июля, когда Урал только подбирался к своему первому, ещё летнему пику.
• Сибирь. В компании округов, переживших рекордную заболеваемость в первой половине ноября. Только, в отличие от Урала с Поволжьем, в Сибири пик был более интенсивным и коротким — всего 2 недели вместо 4, а снижение в декабре шло быстрее других округов. Это отразилось и на смертности: если в ноябре в Сибири смертность выросла на рекордные 73%, то в декабре — уже на 54%. Сегодня в Сибири доля запросов — 22% от пика, это уровень конца сентября, это выше всех летних пиков, и самое неприятное: запросы перестали снижаться. Последние две недели на одном уровне, а за две недели до этого снижение сильно замедлилось (с 27 до 24%, затем до 22%).
• Дальний Восток. Здесь пик приходится на вторую половину ноября, а в декабре снижение медленное — всего на четверть к 20 декабря. Прирост смертности в ноябре +54%, в декабре +80% — антирекорд среди федеральных округов. Сегодняшний уровень запросов низкий — 26% от пика, это, как и с другими округами, соответствует концу сентября. Из неприятного: спад стал сильно замедляться.
• Северо-Запад. Как я отмечал два месяца назад, активный рост здесь начинается в ноябре — и к декабрю ситуация сильно осложняется. КТ-запросы достигают пикового уровня только во второй половине декабря, лёгкое снижение начинается в конце года, а каникулы ускоряют спад и, очевидно, сильно сбивают волну. Это соответствует и смертности, которая в ноябре выросла на скромные по сравнению с другими округами 41%, а уже в декабре — на 71%. Сегодня Северо-Запад на уровне середины октября и июня — 38% от пика. Стремительное снижение в январе прекратилось, и с февраля спад по округу стал сильно замедляться.
• Юг. Как я писал раньше, эпидемия сюда пришла по-настоящему только к концу лета — спасибо курортному сезону и миллионам туристов со всех регионов. Активный рост начинается в у июле, уже в середине сентября специфические КТ-запросы взлетают — и к концу октября достигают пика. Пик оказался непродолжительным, а спад — резким: за считанные недели доля запросов снизилась на четверть — но только для того, чтобы уже в конце ноября вновь пойти в рост и достичь нового пика в первую половину декабря — и этот пик продлился до конца года: самый высокий уровень запросов — это последняя неделя декабря. Только январский квази-карантин смог существенно сбить южную волну — и январь-февраль юг снижается, а его сегодняшний уровень соответствует началу сентября, накануне бурного роста. К слову, смрертность на юге росла постепенно — в октябре прирост на 36%, в ноябре на 39%, а уже в декабре — на рекордные 69%.
• Северный Кавказ. На Кавказе была кошмарная весна и начало лета — и майско-июньскую смертность Чечня, Дагестан и Ингушетия, по-видимому, размазывали весь год. Это обусловило и более низкую, чем в других регионах, осеннюю волну: где-то она оказалась совсем невысокой, как в этих трёх регионах, где-то — как в Северной Осетии — сопоставимой с весенней волной, а в оставшихся регионах — всего в 2−3 раза выше весны. Ноябрь и декабрь на Кавказе также оказались рекордными, первый пик пришёлся на середину ноября, второй — на вторую половину декабря, и главный вклад внёс Ставропольский край. Спад на Кавказе начался уже в последнюю неделю года, январские праздники его только усилили. Нынешний кавказский уровень — это начало сентября. За последнюю неделю спад сильно замедлился.

Так или иначе, в январе-феврале по всей стране происходит серьёзный спад заболеваемости. И этот спад — не только в России.

→ СНИЖАЕТСЯ НЕ ТОЛЬКО РОССИЯ. И РАСТИ БУДЕТ НЕ ТОЛЬКО ОНА

Беларусь массово возвращает больницы по всей стране к обычному профилю, а по специфическим ковидным запросам видно, что огромная осеннее-зимняя волна схлынула — пик здесь пришёлся на на конец ноября-начало декабря, далее последовал быстрый спад.

Ещё недавно шёл сильный спад в Украине — и жёсткий локдаун, объявленный с 8 января, здесь ни при чём: снижение в Украине началось уже в декабре. Госпитализированных стало на 75% меньше — 17,5 тыс. в середине февраля против 30 тыс. в ноябре-начале декабря, пациентов в реанимациях стало меньше на 32%, доля положительных тестов снизилась с 38% в начале ноября до 20%. К слову, ковидные поисковые запросы подтверждают динамику по Украине: и продолжительный спад, и пик в ноябре, возобновление роста сейчас — как Вордстат, так и Google Trends. И ещё неделю-другую назад украинцы в Фейсбуке активно обсуждали: ждать второй волны или нет? Эксперты давали комментарии СМИ, звучали даже оптимистичные оценки от частных лабораторий про 52% населения с антителами, и многие комментаторы сходились на одном: не ждать, Украина близка к коллективному иммунитету, подъём если и будет — то невысокий. Ничего не напоминает?

Тем временем запад Украины уже пошёл в резкий рост: так, в Ивано-Франковской области госпитализированных с ковидом уже больше, чем на пике в ноябре — госпитализации за месяц выросли почти втрое. Госпитализировано 186 человек на 100 тыс. населения — это как если бы во всей Украине было госпитализировано 78 тысяч. Это на 40% выше апрельского пика в Москве в пересчёте на население, когда чиновники заявляли, что мест в больницах может попросту не хватить. Резко растут Винницкая, Черновицкая и Закарпатская области — здесь госпитализации также быстро превысили первую волну. На эти регионы приходится всего 12% украинского населения — поэтому на общей картине их рост до недавних пор не сказывался. Теперь картина поменялась, и с этой недели 7-дневнаяя средняя по динамике госпитализаций впервые с декабря преодолела ось — начали устойчиво расти госпитализации по стране в целом.

Источник: Евгений Истребин

Для понимания — так выглядит динамика по Ивано-Франковской области. За 40 дней прирост госпитализированных — 190%:

Источник: Евгений Истребин

На январь пришлось серьёзное снижение и в Молдове. Минимум ограничений, слабые меры, отсутствие контроля за дистанцией и ношением масок — так Молдова живёт с лета. Весь ноябрь и декабрь страна прожила в ситуации острой нехватки коек — на пике было занято 3,9 тысяч коек из 4 тысяч, в Кишинёве неделями были заняты все до единой реанимационные койки, а доля положительных тестов неделями превышала 50% — положительным оказывался каждый второй тест. К концу января число занятых коек в стране уменьшилось почти вдвое — до 2,2 тыс., а доля положительных тестов — в 2−2,5 раза, до 20−25%. Число крайне тяжёлых пациентов уменьшилось, как и в Украине, не так круто — всего на 23%. И, как и в Украине, здесь также пошёл новый рост: за последние две недели госпитализированных стало на 23% больше, за месяц — на 50%. Полтора месяца затишья и спада сменились ростом, и темпы его ускоряются, а доля положительных тестов вновь достигает 30% и выше. Крайне тяжёлых больных за две недели стало больше на 18% — и совсем скоро Молдова преодолеет антирекорды ноября-декабря. Со всей страны — панические сигналы: всюду заканчиваются места в больницах, положение уже серьёзнее, чем во время первой волны.

Интересен кейс Казахстана — здесь, похоже, даже не было второй волны. Зато была чудовищная первая, которая привела к фантастической избыточной смертности: в июле смертность здесь вырастала на 138%, избыточных смертей только за июнь — 16,3 тыс. при обычной ежемесячной смертности в 10−11 тыс. В августе прирост смертности — 74,5%, избыточных смертей — 5980. В августе же в Казахстане последовал серьёзный спад, а осенью роста не было.

Ещё для понимания масштабов казахстанской летней волны: с 1 января по 15 июля 2020 в Казахстане от пневмонии умерло 3327 человек, из них почти половина — 1555 — только за первые две недели июля. С 1 августа по 30 января в Казахстане от пневмонии «с признаками COVID-19» умерло 569 человек — за 6 месяцев втрое меньше, чем за половину июля. На пике в больницах лежало 45 тысяч человек с пневмониями — на сегодня таких в 8,5 раз меньше, 5,3 тысячи. Просто для сравнения: в Казахстане в 7,3 раза больше населения, чем в Молдове — однако крайне тяжёлых больных здесь в 5,8 раз меньше: 51 против молдавских 296. С поправкой на население разница 42-кратная. Но нынешняя стабильность и низкая заболеваемость имеют свою цену, и Казахстану это стоило десятков тысяч жизней летом, когда в страну по-настоящему пришла эпидемия.

Самая заметная из мер в Казахстане — это отмена очного обучения в школах. Школьники в Казахстане весь первый семестр учились дистанционно, и только месяц назад решили разрешить комбинированное обучение, но только для выпускных классов. В России же школы не закрывались вовсе. В Алматы очень аккуратно ослабляют ограничения. Поисковые запросы по Казахстану отражают ту же динамику: чудовищная свечка в июле, затем стремительный спуск уже к августу — это видно и в Вордстате, и в Google Trends.

→ ШТОРМ В ЕВРОПЕ

И если Молдова, сметённая новой волной, позволить новый локдаун себе не может, то в Европе — новая череда государственных карантинов.

В Великобритании, где обнаружился новый штамм B.1.1.7 — более заразный и на треть более летальный, — потребовалось всего несколько месяцев на то, чтобы обрушить местное здравоохранение и вытеснить дикий вирус — с конца декабря он обнаруживается уже в 90% всех образцов:

Активный рост начинается в ноябре, уже к январю новый вариант отвечает за 90% всех заражений. Зимой Британия бьёт рекорды по госпитализациям: незадолго до очередного локдауна госпитализации прибавляют по 20−25% в неделю, а в Лондоне объявляют ЧС из-за риска, что в больницах закончатся места. На пике зимней волны в британских больницах — почти 39 тысяч госпитализированных, и это на 80% больше весеннего пика и на 126% выше осенней волны:

4 января в Англии объявили уже третий жёсткий карантин с начала эпидемии. Госпитализации начали снижаться только в конце января — спустя 2,5−3 недели после начала карантина. В начале февраля стало известно, что британский штамм приобрёл мутацию E484K — ту, которую ранее обнаружили у южноафриканского и бразильского штаммов и которая позволяет вирусу частично ускользать от антител.

В декабре-январе смертность в Британии превысила среднее за 5 лет на 38%. Только на два этих месяца приходится 38,2 тыс. избыточных смертей. Для сравнения: за предшествующую волну, за три осенних месяца, смертность выросла почти в 5 раз меньше — на 8,2%, а избыточных смертей было 10,4 тыс.

→ Португалия

За январь число госпитализированных выросло в 2,5 раза — с 2,8 до 6,9 тысяч. Число пациентов в реанимациях выросло на 80% за месяц. Январь Португалия прошла с превышением смертности на 50−80% выше нормы. Второй локдаун в Португалии ввели только после Рождества, которое шумно праздновали семьями. В январе ситуация стремительно ухудшилась: смертность взлетела, больницы переполнились, а из Лиссабона из-за загрузки госпиталей больных стали везти на юг, где ситуация была легче.

15 января Португалия ввела жёсткий карантин — такой же строгий, как весной, в первую европейскую волну. Заболеваемость и госпитализации начали снижаться, как и в Великобритании, спустя 2,5−3 недели после введения карантина — в начале февраля.

Характерно, что этот стремительный прирост совпадает с распространением британского штамма B.1.1.7:

Его доля растёт непрерывно, начиная с декабря, и, если в середине декабря он определялся в 0,88% ПЦР-положительных образцах, то спустя 6 недель, во второй половине января — уже в 24,74%, а в середине февраля — в 44,6%. Вместе с тем, заметен перелом: очевидно, карантин замедлил темпы распространения нового штамма.

По прогнозам, в отсутствие карантина штамм за считанные недели должен был вытеснить дикий вирус и начать определяться в 60−70% всех положительных мазков. Доля этого штамма росла со скоростью 70% в неделю (63−76%, ДИ 95%). А португальские исследования показывают, что новый штамм обеспечивает более высокую вирусную нагрузку.

→ Испания

Здесь также на январь приходится резкий рост госпитализаций: после спада в ноябре-декабре число госпитализированных выросло в 2,8 раз за месяц — с 12,6 тыс. до 35,3 тыс. в конце января. В середине января Испания ужесточила карантин, в феврале заболеваемость и госпитализации начинают снижаться.

Вариант B.1.1.7 активно распространяется по стране: его обнаружили в конце декабря, уже через месяц на него приходилось до 10% всех заражений, число выявленных заражений британским штаммом растёт в 1,5−2 раза каждую неделю, и ожидается, что уже в марте он вытеснит дикий вирус и станет преобладать. А вот динамика в Мадриде: в 51 неделю 2020 года штамм находили в 0,5% образцов, спустя 3 недели — уже в 4%, а ещё неделю спустя, в 9% образцов.

Распространение штамма по стране отличается от региона к региону: где-то всего 0,4% (как в Кастилии и Ла-Манче), где-то — 4% (страна Басков), на Балеарских островах уже 20,3%, а в Галисии — целых 53,3%.

«Новая волна эпидемии может оказаться выше, чем все предыдущие, а нынешние меры сдерживания и ограничения перестанут быть эффективными по мере того, как новые, более заразные штаммы вытесняют старые», — предупреждают испанские специалисты, моделирующие развитие эпидемии.

→ Другие страны

Нестабильная ситуация во Франции. Пик второй волны пришёлся на середину ноября — 33 тысячи госпитализированных. После месяца стабильности — с середины декабря по середину января в больницах лежало 24−25 тысяч человек — во Франции вновь начался ползучий прирост госпитализаций. На 4 февраля госпитализировано 27,5 тыс. человек (вскоре, впрочем, произошёл спад до 26,% тыс.). По сравнению с декабрём ежедневное число новых пациентов в реанимациях выросло в полтора раза — со 170 до 250. Резко выросло присутствие британского штамма: если на 8 января на него приходилось 3,3% заражений, то на 27 января — уже 14%, на середину февраля — уже 35%. Прирост — на 60% в неделю. Есть отдельные коммуны (например, Дюнкерк), где он обнаруживается в 68% образцов. Распространяются и бразильский, и южноафриканские штаммы — их долю оценивают в 4−5% по всей стране. Франция готовится к резкому приросту больных уже в ближайшие недели и рассматривает варианты новых ограничений.

В Словакии на британский вариант приходится уже 71% заражений. Словаки сообщили о штамме в начале января — а распространяться он начал ещё в декабре на западе страны. Словакия бьёт рекорды госпитализаций: на середину ноября, когда, казалось, удалось взять ситуацию под контроль, в больницах лежало 1500 человек — сегодня уже 3700, и рост продолжается. С 1 января в Словакии вернули жёсткие ограничения.

B.1.1.7 активно распространяется в США: его доля удваивается каждые полторы недели, а передаётся он, по оценкам исследователей, на 35−45% лучше других линий. Исследователи ожидают, что уже к марту британский штамм станет доминирующим в США — и это грозит новой серьёзной волной эпидемии.

Новые штаммы активно распространяются и в других странах. В Италии доля британского штамма — 17,8%. В Германии, несмотря на жёсткий карантин с конца декабря, доля британского штамма две недели назад составляла 5,8%, сегодня — уже четверть. В Дании за полтора месяца штамм распространился от 0,8% до 16,5%. Африка — под южноафриканским штаммом.

Вместе с тем, уже понятно, что вирус приобретает схожие или одинаковые мутации в разных частях мира независимо. Так, «британская» мутация N501Y, которая ускоряет распространение, возникла параллельно в Англии, Бразилии и ЮАР. То же и с мутацией E484K, которая помогает вирусу ускользать от антител.

Россия же в таких обстоятельствах снимает ограничения, а чиновники успокаивают, что ситуация под контролем, британского штамма в России нет — как и других, а вакцины совершенно точно работают. Между тем, за последние два месяца Россия депонировала всего 140 геномов, за всё время — 2262.

→ КОЛЛЕКТИВНЫЙ ИММУНИТЕТ ИМЕНИ МАНАУСА И «НЕ СТРАШНЕЕ ГРИППА» В МЕХИКО

Убеждение, что «все уже переболели», опасно. Это хорошо показывает пример Латинской Америки.

Южная Америка — рекордсмен по избыточной смертности: именно здесь происходит рекордный прирост смертности в 2020 году. В Перу смертность выросла на 73% (93 тыс. избыточных смертей), в Боливии — на 56% (30 тыс. избыточных смертей), в Эквадоре — 52% (40 тыс. избыточных смертей), в Мексике — 39% (270 тыс. избыточных смертей). И кошмар продолжается.

Кошмар в Манаусе — столице бразильского штата Амазонас. Долго считалось, что Манаус — первый город, который приобрёл коллективный иммунитет: было опубликовано исследование, что на октябрь в Манаусе переболело 76% населения. Чиновники праздновали победу и обещали, что второй волны не будет, бизнесы требовали отмены ограничений, жители возвращались к обычной жизни. На начало октября в Манаусе умер каждый пятисотый житель — это 1−2 трупа на типовую российскую многоэтажку. Похороны умерших от ковида были практически в каждом дворе, а на весеннем пике эпидемии на кладбищах не успевали копать могилы, и это — не фигура речи.

Весной в Манаусе было страшно, а зимой стало ещё страшней. В декабре после затяжного и расслабляющего снижения заболеваемость начала вновь сильно расти. Уже в январе госпитализации выросли в 6 раз и установили рекорд за всю эпидемию, в штате ввели карантин из-за заполнения коек в больницах и нехватки мест в реанимациях. Мест не хватало даже для тяжёлых больных, поэтому в городе выстраивались очереди за кислородными баллонами, а запросы oxigênio, concentrador de oxigênio и cilindro de oxigenio в Google Trends колоссально выросли. В середине января в городе закончился кислород, возникли перебои с его передачей, и тысячи госпитализированных с ковидом остались без кислорода. А также без него остались недоношенные младенцы — поэтому из Манауса экстренно эвакуировали 60 младенцев.

По состоянию на 9 февраля, в Манаусе было 9 тысяч избыточных смертей, половина из них приходится на январь 2021. По данным о захоронениях видно, что никакого коллективного иммунитета Манаус не приобрёл, а рекордная смертность не спасла его от новой высокой волны — и на этот раз смертность ещё выше:

В Манаусе — как и в Бразилии в целом — за последние месяцы активно распространился новый штамм, P.1, или B.1.1.248. Самые неприятные мутации у бразильского штамма — это уже упомянутые N501Y, которой обладает и британский, и южноафриканский штаммы и с которой связывают лучшую передачу вируса, и E484K. Показательно, что в образцах, взятых с марта по ноябрь, эту линию не находят — однако уже к концу декабря на неё приходится 42% заражений, а к концу января — уже 85%. Бразильский вариант уже рядом: его находят в Британии, в Германии, в Испании, во Франции, в США, в Турции. В России, конечно, никакого бразильского штамма нет — как и британского или южноафриканского.

Манаус не одинок. Вся Латинская Америка — это грустная история несостоявшегося коллективного иммунитета.

Кошмар в Перу. В Лиме, столице страны, за прошлый год смертность выросла на 156%, избыточных смертей — 59 тыс. человек. Только за прошлый год из-за ковида умерло 0,55% населения агломерации. И, как видно, на этом эпидемия не остановилась, и прямо сейчас в Лиме вновь поднимается новая волна — и она уже сопоставима с чудовищной весенне-летней волной:

Кошмар в Мексике. Избыточная смертность в Мехико за прошлый год — 59 тысяч человек, при населении в 8,9 млн это означает 6628 умерших на миллион, и это — мировой антирекорд. Смертность выросла на 105%, на конец декабря умерло 0,66% населения (и это только избыточная смертность), однако вторую волну это не предотвратило. И она оказалась выше и хуже первой — на сегодня избыточная смертность здесь составила уже более 0,84% от населения, и конца-краю этому не видно:

Расскажите про Мехико и Лиму тем, кто сравнивает ковид с сезонным гриппом — и тем, кто, повторяя за Иоаннидисом, утверждает, что IFR от ковида не более 0,16−0,2%.

Расскажите про Мехико и Лиму тем, кто считает, что эпидемия закончилась, потому что все вокруг уже переболели.

Третьей волны не будет?

Сначала нас успокаивали, что вирус только в Китае — и переживать не о чем, до нас не доберётся. Потом — что болеют только азиаты. Только старые и больные. Только те, у кого нет БЦЖ — а нам, с БЦЖ, вирус не страшен.

Успокаивали тем, что всё под контролем, все случаи только завозные, а внутренней передачи нет. Что мы по-настоящему готовы к эпидемии. Потом — что мы с ней справились, а второй волны уже не будет. Что во всём мире спад, вот и сказочке конец. Что мы приобрели коллективный иммунитет, потому что переболели уже все, в одной только Москве 60% с антителами. Что 80% переносят бессимптомно. Что 80% обладают неспецифическим иммунитетом к другим коронавирусам, который защищает. Что 80% побеждают вирус силами Т-клеточного иммунитета. Что 80% вообще к вирусу невосприимчивы. Что повторно никто не заболевает. Что повторно заболевают, но случаи единичные.

А затем пришла осень. И вторая волна оказалась чудовищной: в одной России избыточная смертность только за сентябрь−декабрь — больше 250 тысяч «лишних» смертей.

Осенью и зимой пришли новые мантры. Осталось чуть продержаться, скоро финал: вторая волна спадает, а третья будет обязательно ниже, ведь так было при «испанке». Осталось чуть продержаться, ведь эпидемия заканчивается. Осталось чуть продержаться, ведь уже изобретены и испытаны вакцины. Осталось чуть продержаться, ведь у нас начинается масштабная, а затем и массовая вакцинация.

Всю эпидемию кругом рассказывали, что вирус не меняется быстро, поэтому переживать не о чем, мутации редки. И вообще, вирус добреет, ведь вирусы всегда становятся мягче и теряют в опасности, вирусам не выгодно убивать хозяина. Когда выяснилось, что это не так, назвали всё «штаммобесием» и обрадовались, что России удалось его избежать. Неудивительно — ведь выявленные за рубежом мутации в России не распространяются. Всё под контролем. Случаи только завозные.

А третьей волны не будет, потому что стадный иммунитет и уже некому болеть. Третьей волны не будет, потому что все вакцинируются. Третьей волны не будет, потому что везде спад. Третьей волны не будет, потому что скоро весна и лето, а вирус не любит жару. Третьей волны не будет, потому что вирус теперь точно станет добрее. Третьей волны не будет, потому что вирус исчезнет. Третьей волны не будет.

Не будет?